Семье известного общественного деятеля, эксперта по социальному сиротству Александра Гезалова органы опеки и попечительства Хорошевского района Москвы не разрешили взять в семью ребенка с ограниченными возможностями здоровья из детского учреждения. После того, как все документы были собраны, и оставалось лишь получить заключение о возможности быть опекуном.
Но вместо этого внимание обращается на духовку, которая находится высоко – ради безопасностей наших детей, и жене задается вопрос, не будут ли на голову детям падать пирожки. Они пишут в заключении, что в квартире недостаточно места для ребенка-инвалида, но им и в голову не приходит поинтересоваться, какое заболевание у ребенка, передвигается ли он на коляске или нет.
У девочки, которую мы думали взять, с которой познакомились и которая не раз спрашивала Анну, когда она поедет домой – расщепление позвоночника (спина Бифида). В той форме, когда человек может самостоятельно передвигаться и ему не нужно инвалидное кресло, не нужно каких-либо специальных приспособлений в квартире (специального места для инвалидной коляски, подъемника). То есть это не глубокий инвалид, а просто ребенок с ограниченными возможностями. Она медленно ходит.
Если бы сотрудники опеки были заинтересованы в том, чтобы дети попадали в семью, они бы вникли в детали, и поняли, что для конкретного ребенка нет никаких препятствий чтобы жить в нашей семье, в нашей квартире. А детали как раз важны в такой работе.
Почему с нами не побеседовали, не расспросили о намерениях, не попытались разобраться, что мы за люди? В принципе, у них даже не возникло желания увидеть нас женой вместе, посмотреть на климат в семье, оценить нашу готовность стать приемными родителями. Они со мной вообще не виделись – отчитывали одну Анну. Что за ребенок, что за семья – их нисколько не интересовало.
Не понравилось опеке, что у нас небольшая квартира, хотя мы продумали, где будет спать девочка, где будет стоять ее кровать, стол, за которым она будет делать уроки.
– Опека приходила не один раз?
– Да, первый раз заключение было хорошим. Приходившей даме понравилось, что в семье уделяется большое внимание творческому развитию детей. Анна радостно выдохнула и – вот еще один визит, уже других «специалистов». Причем после того, как они узнали, что я помощник депутата Государственной Думы.
Они как раз придрались к духовке, к тому, что у нас не так установлена плита, хотя я им объяснил, что устанавливал не я, а газовщики. Но они все-таки попросили справку, что установка безопасна. Мы обратились в Мосгаз и нам выдали такую справку. И уже после мы получили отказ. То есть складывается ощущение, что сотрудники опеки искали к чему бы придраться. Если бы наша квартира сразу показалась им столь тесной, почему они потребовали справку из Мосгаза?
Еще один наш якобы «недостаток» – нехватка материальных средств, хотя мы подали все необходимые справки, подтверждающие наш доход. Кроме того у семьи, кроме квартиры, есть машина и хорошая дача. На этом основании нам, кстати, нельзя встать в очередь для улучшения жилищных условий. Получается, для расширения жилплощади мы слишком обеспечены, а для того, чтобы взять ребенка в семью – нет.
К тому же на приемного ребенка государство выплачивает деньги, чтобы они как раз тратились на его обучение и реабилитацию, в том числе социальную. А медицина у нас, как известно, бесплатная.
Вообще от работников опеки логично было бы услышать вопросы, в какую школу планируем отдавать девочку, в какой реабилитационный центр; заявления, что если будут сложности, они подскажут, куда обратиться. Это в идеале. В реальности мы имеем другую картину. Обычно работники органов опеки не имеют никакого профессионального отношения к детям с ограниченными возможностями здоровья. Те, что пришли к нам с визитом, даже не были в курсе, что значит аббревиатура ДДИ, пришлось Анне рассказывать, что это – детский дом-интернат, где размещаются как раз дети с ограниченными возможностями здоровья.
Так что, получается, задача опеки не помочь детям и родителям, а выявить, где стоит плита и горяча ли горячая вода. Да, в заключении было написано, что в квартире потемнели потолки и что в ванной оторвана клеенка. Это самое главное для них. Остальное – не важно. Грустно, что в руках специалистов такого уровня – судьбы детей.

– Как перспективы у девочки, которую вы думали взять, если она вообще не попадет в семью?
– У нее нет перспектив – ее ожидает ПНИ – психоневрологический интернат, где она проведет всю свою жизнь – за забором.
Сейчас она живет в хорошем с материальной точки зрении ДДИ. Но она совсем не знает окружающего мира, каких-то элементарных вещей, известных любому домашнему ребенку, пусть даже с ограниченными возможностями здоровья (овз).
Мы планировали провести девочке различные медицинские обследования. А еще – отвезти на море – она его никогда не видела. Ну, конечно, не только это. Понятно, что я, как человек, знающий систему изнутри и работающий в ней, хорошо представляю, что принесет с собой ребенок из ДДИ. Поэтому и не подталкивал жену к этому шагу – мне важно было, чтобы она сама приняла решение. Она долго думала, советовалась с другими специалистами, с приемными родителями, воспитывающими детей с овз…
– По каким причинам по закону людям могут отказать взять ребенка в семью?
– Если у человека есть определенные заболевания; если человек был лишен родительских прав; имеет судимость по какой-либо «суровой» статье; если не имеет никаких доходов; если жилищные условия совсем ужасные – антисанитария и так далее. Сегодня даже зарплата как таковая уже не показательна и нужна совокупность дохода семьи в целом.
Все продумано в этой системе принятия ребенка. Так что в нашем случае работники опеки действовали ни в рамках законодательства, ни в рамках новых постановлений правительства Российской Федерации.
Вместо того, чтобы опираться на законодательство, органы опеки и попечительства в данном случае исходят из каких-то личных убеждений, представлений.
Можно представить, сколько родителей останавливаются на своем пути и не доходят до приемного родительства!
Но я не собираюсь сдаваться! Вообще, получается анекдотическая ситуация – семья известного общественника, который помог многим детям и родителям найти друг друга, признана неспособной взять ребенка. Это было бы забавно, если бы речь не шла о конкретной судьбе конкретного ребенка.
Правмир см. также статью об этом на Филантроп